Этот актер из Лондона заставляет нас забыть, что ему только что исполнилось двадцать пять, и что пресса превратила его в голливудского сердцееда благодаря "Сумеркам".
Он приезжает на интервью в темно-синей футболке, которая немного выцвела, вероятно, из-за частых стирок, в спортивной синей куртке, желтых брюках и черных конверсах. Вид модный, но очень простой. Вся одежда, кажется, принадлежит ему. Его отношение соответствует его стилю: простое, милое. Он кажется расслабленным, обсуждая свою карьеру и неожиданную славу, он смеется над этим.
Самым интересным кажутся не его голубые, словно у новорожденного, глаза или его очевидная красота, а стрижка для фильма "Космополис".
- Мы думали, что съемки "Космополиса" уже закончились?
- Да, но я решил сохранить прическу.
- Почему у тебя такая стрижка в этом фильме?
- Я не могу объяснить. Это очень странная история. Если повезет, людям она покажется интересной.
- Последние два фильма Саги вы снимали как один, так же, как и Гарри Поттер. Фильм так же будет разбит на две части. Что ты думаешь о съемках фильма и об окончании такой важной главы в твоей жизни?
- Я не знаю, потому что я продолжал сниматься в других фильмах помимо Саги. Я хочу сохранить ментальность постоянно занятого работой актера. Сага - не единственное, чем я занимался, но теперь она закончена. Эти фильмы по большей части были работой для меня. Тот факт, что у каждого из них был разный режиссер, очень помогал, потому что нужно было приспосабливаться к разным методам работы.
- Со временем тебе стало легче играть Эдварда?
- В какой-то мере было труднее из-за того, что мой герой - вампир. это очень ограничивает твои действия. Ты не можешь спать, ты не можешь есть, каждый день длится так долго. Ты живешь сто лет и не можешь общаться с людьми, не можешь испытывать импульсов и желаний. Опасность заключается в том, что ты начнешь повторяться через какое-то время, так как играешь одного героя на протяжении пяти фильмов. Тебе нужно придумывать что-то новое. Было здорово, что Билл Кондон предлагал мне что-то поменять и сделать иначе каждый раз, когда я играл, и ему казалось, что я повторяюсь. Это не было страшно, хотя нам и пришлось делать то, чего не было в книге.
- Все говорят о сценах секса...
- Книга - прекрасный пример того, как можно использовать цензуру, и в то же время сделать это очень эротично. Это взывает к людскому воображению. Сцена секса разыгрывается исключительно в голове фанатов. Но в какой-то мере это сложно, потому что когда ты снимаешь сцену, тебе нужно показывать вещи, нельзя просто выключить свет, а то люди сойдут с ума. Странно было снимать то, чего люди ждали так долго, и ты знаешь об этих ожиданиях. Надеюсь, мы все сделали хорошо.
- Ваши с Кристен герои разделили очень много романтических моментов во время съемок, особенно в последний день.
- Последний день съемок в Сент-Томасе был прекрасен. Там были только Кристен и я. Единственный раз, когда нам удалось снимать при хорошей погоде. Это был в буквальном смысле последний день съемок, и мы снимали сцену, где мы целуемся в океане, всю ночь. Так что это был хороший способ попрощаться. Потом все остались, чтобы посмотреть на восход солнца. Было очень красиво!
- Ты можешь поделиться чем-нибудь о Кристен?
- Единственное, что она смотрит по ТВ, это канал о кулинарии, особенно когда она на съемках. В ее гримерке телевизор постоянно включен. Это ее единственная прихоть суперзвезды (смеется), кулинарный канал должен быть постоянно включен, всегда, везде.
- Есть ли у тебя любимая сцена в этом фильме?
- Сцена родов сильно отличается от всей саги. Она такая откровенная и кровавая. По крайней мере, была такой, когда мы снимали. Не было никакой возможности сгладить ее в книге. Это было очень смело.
- Каково это было - играть отца? Трудно?
- Сначала нет. Ты держишь ребенка, что, конечно, не просто, но никто не знает, как быть отцом сначала. К этому нельзя подготовиться. Потом, когда Маккензи Фой стала играть мою дочь, это стало более странным, потому что ты начинаешь думать: "Моей дочери теперь одиннадцать лет. Она родилась всего два месяца назад, а теперь она говорит". Это было сложно играть. Но это же фэнтези, вам придется поверить в это.
- Насколько я знаю, тебе понравилось сниматься с Маккензи...
- Большую часть съемок у нас был анимационный ребенок. Он предназначался для сцены, когда Белла видит ее в первый раз. Он был, как Чакки (смеется), Чакки Ренесми (смеется громче).
- Но вы снимались и с настоящими младенцами, да?
- Да, и мне понравилось. Мне нравятся дети. Это особенно смешно, потому что ты пытаешь играть героя, который постоянно словно статуя. Но когда рядом ребенок, никто не может быть жестким, ты не можешь сдержать свои эмоции, а ведь именно это Эдвард делает постоянно (сдерживает эмоции). Наличие ребенка делает тебя более человечным. Когда ты работаешь с маленькими детьми, они делают все, что хотят, поэтому тебе нужно импровизировать, а это здорово.
- Ты говорил, что нервничал в этот раз, когда нужно было снимать рубашку.
- Когда я снимался в "Новолунии", кто-то в студии сказал, что мне нужны кубики на прессе и что мне нужно в тренажерку. Мне нужно было выглядеть, как вампир, это было частью образа. Как только они сказали мне, что мне нужны кубики, я перестал тренироваться и больше не делал этого. Они поняли, что не нужно было мне такого говорить. В последнем фильме я провел шесть недель в Батон-Руж, мне нечего было делать, поэтому я начал бегать. А потом начал ходить в зал и стал одержимым. Я пробегал 14-16 км каждый день. И даже ездил на велосипеде. Пока мне это не наскучило. К тому же, когда ты снимаешься, если ты хочешь идти в зал, то можешь это сделать только в четыре утра. Это того не стоит (очень заразительно смеется).
- Ты говоришь, что это того не стоит, но мы привыкли, что молодые знаменитости готовы пожертвовать всем ради успеха. Тейлору Лотнеру нужно было пойти на это, чтобы сохранить роль Джейкоба. Как ты защищаешься от этого?
- Быть актером и быть кинозвездой - разные вещи. Если вы выбираете мой путь и получаете главную роль, то вы должны быть личностью, или, по крайней мере, притвориться, что вы личность. А это сложно делать... До "Сумерек", когда никто не смотрел мои фильмы (кроме Поттера), я чувствовал себя актером, я играл роли, не думая о том, как они повлияют на всю мою карьеру. Люди видят твоего героя таким, какой он есть. Но теперь у меня такое чувство, что люди думают, что они знают все обо мне, что они знают меня. И меня судят исходя из этих представлений. Если ты актер, то лучше, чтобы никто ничего не знал о твоей личной жизни. Но это практически невозможно, так как существует целая индустрия, цель которой узнать о тебе все. А если они ничего не могут разузнать, они просто придумывают факты.
- Ты говоришь, что для того чтобы быть актером, нужно быть личностью... В тебе это есть?
- Я не знаю. Это странно, потому что ты знакомишься с людьми, которые всегда хотели стать знаменитыми. Им нужно это осознание, что люди одержимы ими. И когда они, наконец, становятся знаменитыми, они чувствуют, что их оценивают. Они заходят в комнату, и, когда все смотрят на них, они говорят: "Я так и знал, что придет день, когда люди будут так смотреть на меня". Но когда это происходит случайно, когда ты обычный человек, который входит в комнату, а все начинают пялиться на тебя, ты чувствуешь себя животным. Это происходит со мной (смеется). Но тебе нужно смириться с этим, потому что из всего этого я хочу иметь лишь возможность сниматься в большем количестве фильмов, и, если повезет, запомниться людям. Так что тебе нужно принять все эти обстоятельства, даже если ты ненавидишь их.
- Учитывая твою популярность и отношение к "Сумеркам", как ты думаешь, тебе будет сложнее получить работу, которая нравится тебе больше всего?
- Конечно! До "Сумерек" я проходил кастинги на многие проекты, и всегда оказывался в топ 3. Они отдавали роль кому-то более знаменитому, чем я, и я думал, как же это несправедливо, поэтому считал, что единственный выход - стать известным. Но когда ты суперзвезда, тебе предлагают кучу всякой ерунды в фильмах, где они даже не задумываются о касте. А если ты мало работаешь, то режиссеры смотрят на тебя, как на неизвестного, к твоему имени не привязано клеймо. Иногда труднее получить некоторые роли. Это странно.
- То есть для тебя двери закрываются...
- Если ты совершенно неизвестен, то у тебя больше шансов. После "Сумерек" все изменилось, все зависит оттого, откуда поступают деньги. Если в проекте нет звезды, то ты не сможешь продать фильм, поэтому это заставляет тебя делать хороший фильм. Но если звезда есть, то они думают "раз он участвует, нам нужно заинтересовать подростков", поэтому они меняют историю, и все заканчивается тем, что ты ощущаешь давление. Хороший режиссер предпочтет не связываться с такими вещами. Но это правда, если ты находишь идеальную роль, все складывается правильно. Но у меня меньше вариантов. Теперь, когда у меня есть определенный имидж, трудно найти роли, которые подойдут для него.
- Но это не помешало тебе получить роль в "Космополисе".
- Это было невероятно. Я позволил своей паранойе развиться по полной программе, и я думал, что ни один из хороших режиссеров не захочет теперь иметь со мной дела. А потом Кроненберг лично сделал мне предложение, хотя никогда раньше мы с ним не встречались. Я великолепно провел время на съемках. Я продолжал говорить: "Я достаточно хорош? Я не знаю, что делаю". А он говорил: "Почему ты так думаешь? Ты же актер". Единственная причина, по которой это случилось, - потому что я стал знаменитостью, и я беспокоюсь, что люди не будут воспринимать меня серьезно.
- Что Кроненберг увидел в тебе, из-за чего выбрал тебя на роль?
- Ничего. Только интервью. И он смотрел "Помни меня". Но этот герой не похож ни на одного из моих предыдущих персонажей... Когда я впервые прочитал сценарий, то подумал, что не смогу это сыграть. Мне понравился сценарий, но мне было страшно. Я сказал, что перезвоню ему через неделю и дам окончательный ответ. Я провел всю неделю, думая, как отказаться. Единственное, что пришло в голову: "Слушай, я не могу сделать это, потому что я трус и не знаю, как это сыграть" (громко смеется). Так что я сказал да, и признался, что не знаю, о чем эта история. Он сказал, что тоже не знает. С этого момента мы стали работать вместе. Я никогда не работал с режиссером, который был бы настолько уверен в себе. Он просто говорил каждый день: "Давайте посмотрим, что получится", не было никаких репетиций, ничего. Это было сумасшествие.
- Мы знаем, что ты любишь смотреть фильмы, какой фильм ты посмотрел последним?
- "Красная шапочка". Это был последний раз, когда я что-то смотрел. После "Сумерек" у меня нет возможности ходить в кино. Ты оказываешься в ловушке в темной комнате и не знаешь, что может произойти, и я начинаю нервничать и думать, с чем придется столкнуться, когда все закончится. В тот раз было человек шестьдесят у кинотеатра. До этого я смотрел "Начало". Я пошел в кинотеатр в богом забытом месте, а снаружи меня ждали двадцать папарацци. Я не мог избавиться от них весь день.
Роб никогда не позволяет серьезным темам, как его неуверенность, повлиять на его чувство юмора и желание повеселиться в любой ситуации. Он открыто говорит обо всем. Теперь мы видим образ актера, который своими ответами показывает свое бунтарство, свое нежелание подчиняться идеям, которые навязывает ему Голливуд. Мы жмем ему руку, и он прощается с нами. Снаружи нас ждет невероятный сюрприз: его щенок Медведь, дворняга, которую он взял из приюта в Батон-Руж. Похоже, что Медведь очень походит на своего хозяина: такой же простой и милый. Только этим мы можем объяснить, почему он прыгал на нас и лизал наши ноги.
Перевод: sunny_witch Редактор: staci специально для http://robstenland.ru Полное или частичное копирование информации разрешается с указанием активной ссылки на сайт robstenland.ru, указанием ника переводчика и с разрешения администрации.