*Я права, как аксиома, безовсяких но...*
читать дальшеQ/A:
Вопрос: Теперь у тебя есть
некоторое ощущение завершённости – сняты пять фильмов по четырём книгам.
И мне интересно… думаешь ли ты о том, что будет дальше? Ценно ли для
тебя всё, связанное с Сумерками?
Роб: Забавно, люди
спрашивали меня, как я буду себя чувствовать, когда всё закончится, ещё
когда мы продвигали первый фильм. Я никогда не чувствовал себя более
растерянным, чем сейчас, когда я знаю, что всего лишь через месяц в
нашей жизни больше не будет ничего сумеречного. Ещё со второго фильма я
говорил, что мне потребуются годы, чтобы всё это уложилось в голове. Не
думаю, что кто-нибудь понимает, почему мы все так привязались ко всему
этому. И я даже не знаю, осознаёт ли Стефани, почему она была так
сосредоточена на этой очень, очень содержательной истории.
Вопрос:
Если бы ты мог вернуться на пять лет назад, какой бы совет ты дал себе,
чтобы помочь подготовиться к тому, что ждало тебя в эти годы?
Роб: Начни
пить водку вместо пива. И попытайся как можно быстрее обзавестись
шестью кубиками и тогда ты будешь гораздо более успешным актером.
Роб: Своего
рода это забавно бороться с ужасом, со всеми этими невероятными
взлетами и падениями. Я никогда не знал… Я все еще невероятно удивляюсь
каждый раз, когда мы посещаем мероприятия, связанные с «Сумерками».
Когда мы были в Мюнхене на премьере третьего фильма, весь олимпийский
стадион был заполнен криками 30 тысяч людей.
Вопрос: Этому слову ключевое понятие «навсегда» - как, по-твоему, что это?
Роб: Смерть? (смеется) Нет. Надежда? Это сложный вопрос.
Он затрудняется ответить.
Вопрос: Какова была твоя последняя сцена в фильме? И самая любимая встреча с фанатом?
Роб: Было
забавно, потому что мы провели целую серию съемок в самых ужасных
условиях, а затем мы закончили все это на о.Святого Томаса. Мы сделали
последний кадр, когда солнце только начало сходить – это было
удивительно. Это было отличный способ закончить это.
Роб: Мы также рассматривали возможность снимать это в море в Ванкувере, но из этого ничего бы не получилось (смеется)
Вопрос: Ты опечален тем, что придется отпустить Эдварда?
Роб:
Да, это очень странно. Пройдя весь этот путь – от первого до последнего
кадра – это странно, потому что с одной стороны, аудиторию проецирует
на тебя свои представления об Эдварде. Иногда не важно, что я делаю,
фанаты желают видеть определенного его. Тогда уже подключаются мои
инстинкты, желая найти что-то неправильное в нем, какие-то слабые
стороны. Так что ты пытаешься совмещать обе эти вещи одновременно. Ты
пытаешься играть кого-то, кого видят только как идеал.
Вопрос: Что было сложнее всего оставить позади? И что было легче всего оставить?
Роб:
Было здорово иметь несколько фильмов, чтобы привыкнуть и воплотиться в
персонажа. Хорошо иметь несколько шансов. С другой стороны, это плохо,
потому что твои идеи иногда иссекают и ты иногда ленишься, потому что
тебя окружают такие же люди. Наличие разных режиссеров – хорошая вещь,
чтобы вы могли оставаться в тонусе.
Вопрос: Очевидно, это
открыло множество дверей для тебя. Как это, по-твоему, повлияет на твою
карьеру через десять, пятнадцать лет спустя?
Роб: Я не
знаю. Люди спрашивают, боюсь ли я получать однотипные роли, но ты не
можешь бояться этого. Дело не в тебе. Я получаю роли, где не играю
вампиров. Я не знаю, примут ли меня люди в них, но здесь нечего бояться.
Но да, я понятия не имею, что будет через пятнадцать лет – я не знаю,
как люди вообще будут помнить эту Сагу. Это безумие, как впечатлены люди
этой серией. Поэтому я не уверен в том, как все будет дальше, будет ли
все оставаться таким же прочным через пятнадцать лет.
Вопрос: Были ли моменты во время съемок, которые ты бы хотел возродить, и почему?
Роб:
Весь первый фильм был достаточно забавным. Там была хорошая энергия,
люди боролись за него, потому что они верили в это (в первый фильм).
Поэтому кажется, что это большое дело. Первый фильм был действительно
захватывающим. И целый год потом.
Вопрос: Франшиза сделала тебя успешным. Надеешься ли ты сохранить успех на том же самом уровне по мере движения вперед?
Роб: Ну,
я не знаю. Если бы я и хотел взять что-то подобное, то это немного
больше контроля над своим публичным образом – вот что было бы
по-настоящему замечательно.
Роб: Нет, невозможно
поддерживать такой уровень успеха, ну, разе что только Дензелу
Вашингтону (смеется). Это странное место, где находится киноиндустрия,
где вы можете после роли супер-героя сыграть супер-героя. Это, кажется,
единственное, что может гарантировать большой заработок.
Вопрос: В конце концов, ты рад тому, что все это закончилось?
Роб: В
некоторой степени. Как только кто-то говорит об этих фильмах, как о
франшизе, – франшиза - это «Burger King», «Subway» - большие парни
любят, когда что-нибудь, подобное этому, становится франшизой. Как
актеру, это страшно. Ты, на самом деле, чувствуешь, что не имеешь
контроля. Это огромный механизм, и он становится частью культурной
картины. Это пугает, потому что вы попадаете в ловушку и боитесь
меняться. И это самое худшее, что может случиться.
Вопрос: В Британии ты более известен, чем здесь? И если да, то как?
Роб: Я,
правда, не знаю. Я использую любую возможность появляться в Англии в
общественных местах и чувствую себя прекрасно - Британия была первой,
где показали фильм. В Англии я получаю намного больше оскорблений. Это
своего рода поведение, свойственное британцам. Это просто инстинкт
(смеется).
Вопрос: Ты выглядел так естественно в роли отца.
Роб: Я
очень хотел работать с детьми и животными, с которыми, все говорят, вы
не должны работать. Потому что это заставляет вас чувствовать, будто вы
не играете – будто вы кто-то, кто просто предоставляет материал, на
который реагируют. Особенно работая с ребенком. Это великолепно. Я бы
сказал, что собака или ребенок в каждой сцене сделали бы фильм гораздо
лучше. А если нет, то просто застрелите собаку (смеется). У них есть
некоторые хорошие дети-актеры.
Вопрос: И говоря, застрелите собаку, что ты имел ввиду…
Роб: Неважно! (смеётся)
Вопрос: Смотришь ли ты фильмы/сериалы про вампиров?
Роб:
Мне очень нравится Блейд. А в новых фильмах мой любимый персонаж –
Бенжамин (актёр во второй части Рассвета). Было приятно, что актёры,
присоединившиеся к нам уже в конце съёмок, были полны энтузиазма. Они
были крайне рады даже пяти строкам, произнесённым ими на экране.
Роб:
На самом деле, я видел не так уж много фильмов и сериалов про вампиров.
Не то чтобы они мне не нравились, но быть поклонником такого
направления довольно странно. Это как: «Я люблю фильмы про зомби. Я
люблю зомби. Просто обожаю их». По-моему, это больше похоже на какие-то
психологические проблемы. [смеётся]
Вопрос: Помнишь ли ты,
как в 2008 году впервые встретился с Кристен и Тейлором? И я не хочу,
чтобы после моих слов ты толкнул Тейлора под автобус, но он говорит, что
не может вспомнить вашу встречу.
Роб: Боже, я тоже
не помню нашей с ним встречи. Когда мы впервые увиделись – на нём был
тот парик. А с Кристен мы встретились на кастинге.
Роб:
Моё впечатление о них… Я всё ещё пытаюсь привыкнуть к тому, каково это –
быть актёром. Помню, во время съёмок в Гарри Поттере я смотрел на Дэна,
Руперта и Эмму и думал: «Вау, эти ребята – актёры!» Встреча с такими
знаменитостями произвела на меня впечатление, и я тоже хотел стать одним
из них. Когда мы впервые встретились с Кристен, моя первая реакция на
неё была такой же.
Роб: Если говорить о Дэне, Руперте и
Эмме – они всё ещё кажутся мне крайне знаменитыми. И это так странно –
получать такой же опыт с Тейлором и Кристен. Это просто феноменально.
Роб закончил, на подходе Кристен.
некоторое ощущение завершённости – сняты пять фильмов по четырём книгам.
И мне интересно… думаешь ли ты о том, что будет дальше? Ценно ли для
тебя всё, связанное с Сумерками?
Роб: Забавно, люди
спрашивали меня, как я буду себя чувствовать, когда всё закончится, ещё
когда мы продвигали первый фильм. Я никогда не чувствовал себя более
растерянным, чем сейчас, когда я знаю, что всего лишь через месяц в
нашей жизни больше не будет ничего сумеречного. Ещё со второго фильма я
говорил, что мне потребуются годы, чтобы всё это уложилось в голове. Не
думаю, что кто-нибудь понимает, почему мы все так привязались ко всему
этому. И я даже не знаю, осознаёт ли Стефани, почему она была так
сосредоточена на этой очень, очень содержательной истории.
Вопрос:
Если бы ты мог вернуться на пять лет назад, какой бы совет ты дал себе,
чтобы помочь подготовиться к тому, что ждало тебя в эти годы?
Роб: Начни
пить водку вместо пива. И попытайся как можно быстрее обзавестись
шестью кубиками и тогда ты будешь гораздо более успешным актером.
Роб: Своего
рода это забавно бороться с ужасом, со всеми этими невероятными
взлетами и падениями. Я никогда не знал… Я все еще невероятно удивляюсь
каждый раз, когда мы посещаем мероприятия, связанные с «Сумерками».
Когда мы были в Мюнхене на премьере третьего фильма, весь олимпийский
стадион был заполнен криками 30 тысяч людей.
Вопрос: Этому слову ключевое понятие «навсегда» - как, по-твоему, что это?
Роб: Смерть? (смеется) Нет. Надежда? Это сложный вопрос.
Он затрудняется ответить.
Вопрос: Какова была твоя последняя сцена в фильме? И самая любимая встреча с фанатом?
Роб: Было
забавно, потому что мы провели целую серию съемок в самых ужасных
условиях, а затем мы закончили все это на о.Святого Томаса. Мы сделали
последний кадр, когда солнце только начало сходить – это было
удивительно. Это было отличный способ закончить это.
Роб: Мы также рассматривали возможность снимать это в море в Ванкувере, но из этого ничего бы не получилось (смеется)
Вопрос: Ты опечален тем, что придется отпустить Эдварда?
Роб:
Да, это очень странно. Пройдя весь этот путь – от первого до последнего
кадра – это странно, потому что с одной стороны, аудиторию проецирует
на тебя свои представления об Эдварде. Иногда не важно, что я делаю,
фанаты желают видеть определенного его. Тогда уже подключаются мои
инстинкты, желая найти что-то неправильное в нем, какие-то слабые
стороны. Так что ты пытаешься совмещать обе эти вещи одновременно. Ты
пытаешься играть кого-то, кого видят только как идеал.
Вопрос: Что было сложнее всего оставить позади? И что было легче всего оставить?
Роб:
Было здорово иметь несколько фильмов, чтобы привыкнуть и воплотиться в
персонажа. Хорошо иметь несколько шансов. С другой стороны, это плохо,
потому что твои идеи иногда иссекают и ты иногда ленишься, потому что
тебя окружают такие же люди. Наличие разных режиссеров – хорошая вещь,
чтобы вы могли оставаться в тонусе.
Вопрос: Очевидно, это
открыло множество дверей для тебя. Как это, по-твоему, повлияет на твою
карьеру через десять, пятнадцать лет спустя?
Роб: Я не
знаю. Люди спрашивают, боюсь ли я получать однотипные роли, но ты не
можешь бояться этого. Дело не в тебе. Я получаю роли, где не играю
вампиров. Я не знаю, примут ли меня люди в них, но здесь нечего бояться.
Но да, я понятия не имею, что будет через пятнадцать лет – я не знаю,
как люди вообще будут помнить эту Сагу. Это безумие, как впечатлены люди
этой серией. Поэтому я не уверен в том, как все будет дальше, будет ли
все оставаться таким же прочным через пятнадцать лет.
Вопрос: Были ли моменты во время съемок, которые ты бы хотел возродить, и почему?
Роб:
Весь первый фильм был достаточно забавным. Там была хорошая энергия,
люди боролись за него, потому что они верили в это (в первый фильм).
Поэтому кажется, что это большое дело. Первый фильм был действительно
захватывающим. И целый год потом.
Вопрос: Франшиза сделала тебя успешным. Надеешься ли ты сохранить успех на том же самом уровне по мере движения вперед?
Роб: Ну,
я не знаю. Если бы я и хотел взять что-то подобное, то это немного
больше контроля над своим публичным образом – вот что было бы
по-настоящему замечательно.
Роб: Нет, невозможно
поддерживать такой уровень успеха, ну, разе что только Дензелу
Вашингтону (смеется). Это странное место, где находится киноиндустрия,
где вы можете после роли супер-героя сыграть супер-героя. Это, кажется,
единственное, что может гарантировать большой заработок.
Вопрос: В конце концов, ты рад тому, что все это закончилось?
Роб: В
некоторой степени. Как только кто-то говорит об этих фильмах, как о
франшизе, – франшиза - это «Burger King», «Subway» - большие парни
любят, когда что-нибудь, подобное этому, становится франшизой. Как
актеру, это страшно. Ты, на самом деле, чувствуешь, что не имеешь
контроля. Это огромный механизм, и он становится частью культурной
картины. Это пугает, потому что вы попадаете в ловушку и боитесь
меняться. И это самое худшее, что может случиться.
Вопрос: В Британии ты более известен, чем здесь? И если да, то как?
Роб: Я,
правда, не знаю. Я использую любую возможность появляться в Англии в
общественных местах и чувствую себя прекрасно - Британия была первой,
где показали фильм. В Англии я получаю намного больше оскорблений. Это
своего рода поведение, свойственное британцам. Это просто инстинкт
(смеется).
Вопрос: Ты выглядел так естественно в роли отца.
Роб: Я
очень хотел работать с детьми и животными, с которыми, все говорят, вы
не должны работать. Потому что это заставляет вас чувствовать, будто вы
не играете – будто вы кто-то, кто просто предоставляет материал, на
который реагируют. Особенно работая с ребенком. Это великолепно. Я бы
сказал, что собака или ребенок в каждой сцене сделали бы фильм гораздо
лучше. А если нет, то просто застрелите собаку (смеется). У них есть
некоторые хорошие дети-актеры.
Вопрос: И говоря, застрелите собаку, что ты имел ввиду…
Роб: Неважно! (смеётся)
Вопрос: Смотришь ли ты фильмы/сериалы про вампиров?
Роб:
Мне очень нравится Блейд. А в новых фильмах мой любимый персонаж –
Бенжамин (актёр во второй части Рассвета). Было приятно, что актёры,
присоединившиеся к нам уже в конце съёмок, были полны энтузиазма. Они
были крайне рады даже пяти строкам, произнесённым ими на экране.
Роб:
На самом деле, я видел не так уж много фильмов и сериалов про вампиров.
Не то чтобы они мне не нравились, но быть поклонником такого
направления довольно странно. Это как: «Я люблю фильмы про зомби. Я
люблю зомби. Просто обожаю их». По-моему, это больше похоже на какие-то
психологические проблемы. [смеётся]
Вопрос: Помнишь ли ты,
как в 2008 году впервые встретился с Кристен и Тейлором? И я не хочу,
чтобы после моих слов ты толкнул Тейлора под автобус, но он говорит, что
не может вспомнить вашу встречу.
Роб: Боже, я тоже
не помню нашей с ним встречи. Когда мы впервые увиделись – на нём был
тот парик. А с Кристен мы встретились на кастинге.
Роб:
Моё впечатление о них… Я всё ещё пытаюсь привыкнуть к тому, каково это –
быть актёром. Помню, во время съёмок в Гарри Поттере я смотрел на Дэна,
Руперта и Эмму и думал: «Вау, эти ребята – актёры!» Встреча с такими
знаменитостями произвела на меня впечатление, и я тоже хотел стать одним
из них. Когда мы впервые встретились с Кристен, моя первая реакция на
неё была такой же.
Роб: Если говорить о Дэне, Руперте и
Эмме – они всё ещё кажутся мне крайне знаменитыми. И это так странно –
получать такой же опыт с Тейлором и Кристен. Это просто феноменально.
Роб закончил, на подходе Кристен.
Кристен:
Q/A:
Q/A:
Кристен здесь!
Вопрос:
На этот раз Белла – тигрица, выпущенная из клетки. Каково было, как
актрисе, играть в одно и то же время, наряду с «Рассветом. Часть 1»,
разные образы - в одном кадре ты в клетке, в другом – нет.
Кристен:
Мне действительно повезло, что я играла так долго человечную Беллу.
Лучшие стороны каждого вампира – это улучшенная версия того времени,
когда они были людьми. Я сделала те шаги по-настоящему, превратившись в
вампира. Если бы вы приняли на рассмотрение тот факт, что она стала
совершенно отличающимся вампиром, то поняли бы, что это просто более
реализованная версия той, кем она была все время. Поэтому это затронула
стольких людей.
Кристен: Она словно автомобиль, вызывающий вопросы: «как быстро? Как быстро она может ехать?»
Вопрос: Что ты взяла со съемочной площадки?
Кристен: Я
взяла кольца. Они действительно важны для меня. У меня есть кольцо из
лунного камня, которое осталось от первого фильма и напоминает мне о
Кэтрин Хардвик. И обручальное кольцо тоже у меня. Кроме того, для Беллы
вещи не так важны. Кольца являются чрезвычайно важными для меня.
Вопрос: Когда вы поняли, насколько масштабным всё это будет?
Кристен:
Это настолько разрослось, даже в последнее время. Я никогда не понимала
во что всё это выльется. Комик-кон для меня был первой волной
человеческой энергии, и я понимала, что это необычный фильм. Мы всегда
дорожили Сумерками – это было что-то очень личным для нас. Первый момент
единения с фанатами был сногшибательным. Самая классная вещь в этой
работе, на самом деле в том – если ваша работа нравится вам и
поклонникам, то ваше любовь становится еще сильнее. Я была взволнована,
что мы достигли успеха и мы невероятно поражены этим.
Вопрос:
Спасибо за то, что Белла получилась такой реальной. Теперь, когда Белла
вампир, вы должны были выполнять трюки, чтобы надирать задницы. Давайте
поговорим об этом.
Кристен: Я сломала палец уже на второй
день, хотя это было очень весело. Я уже слегка прочувствовала вкус
трюков, когда мы были в Италии, физическая подготовка была очень важна –
и вот опять это стало важным здесь. Что я могу сказать… Я оставалась в
стороне так долго, что просто жаждала принять участие во всем этом в
качестве вампира. Так что я просто рвалась сделать это. И именно
поэтому, вероятно, я и сломала свой палец, потому что переусердствовала.
Вопрос: Будучи 14 летней, я считаю, что это очень здорово,
что 18-летняя Белла, столь молодая, уже превращается в вампира. Если бы
ты могла остановить свою жизнь в каком-то возрасте, каков бы он был?
Кристен: Я не знаю… у меня еще не было такого момента я не уверена, кто-то уже спрашивал меня недавно и я тоже не смогла ответить.
Кристен: Я просто еще не дошла до той точки, когда желаешь остановить свою жизнь.
Вопрос: Продолжая тему, мне интересно… Путешествие Беллы по жизни, насколько оно совпадает с твоим собственным?
Кристен:
Не воспринимая все это как истину… все это как одна цельная картина.
Как я уже говорила, о том периоде: «Смогу я справиться с этим или это
полное безумие?». Я думаю, как взрослая, ответ будет «конечно». Вы все
время спрашиваете это у самих себя, и никогда не переставайте делать
этого. Вы должны всегда задаваться вопросом, стремиться вперед. Я думаю,
это становится немного легче – я определенно начинаю больше понимать –
гораздо больше на самом деле. Это просто случайность, что мы с ней
одного возраста. Это единственная точка соприкосновения, потому что она
живет так много лет.
Вопрос: Как эти фильмы повлияли на твою дальнейшую карьеру и на выбор новых фильмов?
Кристен:
Я всегда… вопрос, на который я не могу ответить: «Что ты делаешь
дальше?». Это не имеет никакого смысла, потому что это перспектива
далекого будущего. Проекты просто падают к моим ногам, я просто
невероятно, безумно везучая. Если я смогу продолжать делать так дальше, я
буду счастливой девушкой. Это всегда очень импульсивные решения. Вы
можете прочесть фантастический сценарий, а можете и не сделать этого.
Следующий вопрос является спойлером, поэтому мы не будем публиковать его.
Если не спойлерить: Кристен говорит о том, как романтична концовка фильма, и как Биллу удалось её правильно уловить.
Вопрос: Каково было играть мать? И изменило ли это твой взгляд на твою собственную маму?
Кристен: Думаю,
это что-то врождённое. У некоторых людей есть сильные материнские
инстинкты. И для меня с самого начала эта часть истории была лучшей. В
книгах об этом было не так уж много сказано, так что то, что Стефани
Майер в момент съёмок находилась рядом, было очень полезно.
Кристен:
И это ничего не изменило во мне или в том, как я отношусь к своей маме.
Но есть ли способ лучше этого показать животное начало в вампирах? Не
думаю… Мне всегда казалось, что у нас с мамой отличные отношения. И они
таковыми и остаются. Если бы у меня был ответ на этот вопрос – я бы его
озвучила.
Кристен: Не могу дождаться того дня, когда стану матерью… но вообще я могу и подождать (смеётся)
Вопрос:
Какие взаимоотношения образовались между вами троими? Взаимоотношения,
которые лишь вы сами сможете понять спустя десять, двадцать лет?
Кристен:
Мне нравится то, что я не одинока – мы все вовлечены в это. Мы вместе
работаем над фильмами. Но вообще есть ещё один вопрос, который нам
постоянно задают: « Каково это, прощаться с Сумерками?» Обычно я ни с
чем не прощаюсь. Двигаясь дальше, мы всё равно сохраняем в себя частичку
всего произошедшего. И думаю, что Тейлор и Роб со мной согласны.
Вопрос: Ты рада, что всё это наконец закончилось?
Кристен:
Я так рада, что история рассказана, вы даже себе не представляете.
Обычно у вас пять недель, пять месяцев, когда есть необходимость
заглядывать в расписание. У нас было пять лет. Так что, тот факт, что
все закончилось и это не нависает больше над нами - я СВЕРХ рада этому.
Не то, чтобы рада, что все закончилось, просто рада, что сама история
теперь завершена.
Кристен: Это грустно, это странно. Но и нормально, проекты должны заканчиваться. Необходимо двигаться вперед.
Вопрос: Вы открыты для новых кино серий?
Кристен: Да. Но это зависит, понимаете, сложно подписаться на что-то до того, пока не узнаешь что это.
Вопрос: Скажем так, хотят, чтобы вы подписались на проект из пяти картин. Вы бы сказали «да»?
Кристен: Предположу, что, наверное, нет, только потому что это редкость найти что-нибудь столь же замечательное.
Кристен: Никогда не говори никогда.
Вопрос: Чтобы вы подарили вашему персонажу на праздник?
Кристен долго размышляла над ответом, спросила фанов, сидящих напротив, и они предложили подарить подарок для Ренесми.
Вопрос: Вы бы хотели жить вечно?
Кристен: Нет.
Вопрос: Есть ли вопрос, который вы бы хотели, чтобы пресса спросила вас?
Кристен: К счастью, нет.
Перевод выполнен Nikki6392, Aelitka, AnNetkAa, LadyX, Alice_Green, Тео, Nato4ka, Mashunya специально для сайта http://twilightrussia.ru/
@темы: Пресса, RobSten, Фото: Public Events, Kristen Stewart, Фильм: Рассвет (часть 2)/Breaking Dawn (часть 2)